*** Цветы осенние, когда и так цветно повсюду в кронах, сердцем обнимаю. Так отнимающим тепло веретеном земля уколота над безвозвратным краем. Над краем холода, где только снег и тьма. Нет воскресения! Как нет у тьмы той края! Что может воскресить смертельный холод лба, когда остынет он вне стен бесценных Рая?
У моей близкой подруги обгорел сын на Украине, она была далеко, а я как раз рядом, она попросила зайти к нему. Приехала, поднимаюсь на этаж, в саму реанимацию не пускают, там только окошко и две медсестры. Впереди очередь — две женщины, первой выносят какие-то вещи, посуду. Она спрашивает: «Как же так!?» Медсестра убегает, возвращается со […]
А под утро ветер, разыгравшись, бьет наотмашь кроны. О России, что ты знаешь? Что ты скажешь? Седину небес ее напоишь теплой кровью? У дороги под крестом поклонным в землю ляжешь? Кланяются вербы, ветер ставит их на бесконечные поклоны. Взгляд сырой и серой далью манит, слух пугает звоном похоронным. Он мольбы их резко обрывает нерушимой тишиной […]
Светло и тихо на пустой платформе, электропоезд только что ушел. И быстрая река, и лес, и поле видны отсюда очень хорошо. Людей здесь нет — уехали на запад, творить свои всегдашние дела. Так музыка рождается внезапно из воздуха прозрачного стекла.
Кобан-река свое сменила русло, однажды неожиданно, и воды лимана замерли. Степь умерла и утром стало в ней светло и пусто.
Когда Одиссей натянул тетиву своего лука, она взвизгнула как ласточка. Вскоре вслед за этим стрелы запели совсем другую песню. И все же, родство и общность этих звуков очевидны. Песня стрел несется вместе со смертью, песня тетивы несется еще быстрее. Так грозная слава опережает воинские подвиги и продолжает звучать после того как стихли бои.
Здесь пахнет коксом, свиньи по дворам, зарезанные, в небо смотрят косо. И терриконов вороная осыпь видна над горизонтом тут и там. В Донбассе осень. В пивной аншлаг, наверх поднялась смена, у всех в ресницах угольная пыль. Такая небыль в жизни постепенной. Такая быль.
До сих пор помню то огромное, не лишенное страха, чувство изумления, какое испытал я при моем странном и неожиданном открытии: говоря правду, я привожу людей к ошибке и тем обманываю их; утверждая ложь, привожу их, наоборот, к истине и познанию. Тогда я еще не понимал, что неожиданно, подобно Ньютону с его знаменитым яблоком, я открыл […]
В один из последних дней в Севастополе мы посетили Максимову дачу. Так называется это место в память об одном из знаменитых жителей Севастополя Максимове. Его имени и отчества народная молва не сохранила, как не сохранило время и саму дачу. На ее месте теперь стоит небольшой жилой квартал и воинская часть за забором. Но в балке, […]