*** Цветы осенние, когда и так цветно повсюду в кронах, сердцем обнимаю. Так отнимающим тепло веретеном земля уколота над безвозвратным краем. Над краем холода, где только снег и тьма. Нет воскресения! Как нет у тьмы той края! Что может воскресить смертельный холод лба, когда остынет он вне стен бесценных Рая?
А под утро ветер, разыгравшись, бьет наотмашь кроны. О России, что ты знаешь? Что ты скажешь? Седину небес ее напоишь теплой кровью? У дороги под крестом поклонным в землю ляжешь? Кланяются вербы, ветер ставит их на бесконечные поклоны. Взгляд сырой и серой далью манит, слух пугает звоном похоронным. Он мольбы их резко обрывает нерушимой тишиной […]
Светло и тихо на пустой платформе, электропоезд только что ушел. И быстрая река, и лес, и поле видны отсюда очень хорошо. Людей здесь нет — уехали на запад, творить свои всегдашние дела. Так музыка рождается внезапно из воздуха прозрачного стекла.
Кобан-река свое сменила русло, однажды неожиданно, и воды лимана замерли. Степь умерла и утром стало в ней светло и пусто.
Здесь пахнет коксом, свиньи по дворам, зарезанные, в небо смотрят косо. И терриконов вороная осыпь видна над горизонтом тут и там. В Донбассе осень. В пивной аншлаг, наверх поднялась смена, у всех в ресницах угольная пыль. Такая небыль в жизни постепенной. Такая быль.
Призрак вечности бродит над нами пепел снега и мокрая жесть. Ровный ряд облаков как цунами, налетая, все топит окрест. В небе Питера (жить под ним — храбрость) с запятою и точкой, след в след, будет вечно написан наш адрес: Сказки Гоголя, Невский проспект.
1 Не хочешь говорить со мной ты о любви. Над тенью сумерек стена дождя повисла, и капли мертвые не обретают Смысла, сливаясь с плотью умершей земли. Жестоко ТАК, намеком «ты чужой», ты сердце бедное мое терзаешь, что смерть мне милой кажется сестрой, а ты врагом. Меня ты понимаешь, надеюсь, верно. Друг до гроба твой я […]
Кроваво-красные на снег ложатся краски, так в светлые рождественские дни мы страшные рассказываем сказки о деле Ирода, и душу страх теснит. Звезда, пришедшая призвать младенцев горе, волхвов привлекшая, и Дева с ней родит, не оставляй нас в нашем детском горе, наш детский страх развей и вечно нам свети.
Осень. Прохлада в лесах кукла скандалит и воет, будто душа куклы-пса ранена насмерть судьбою. Тягостный дел оборот — некому кончить подранка. Осень идет, и леса вывернуты наизнанку. Пахнет сырыми грибами, похолодел небосвод. Тучи с разбега об лед бьются могучими лбами.
Нам, любимая, с тобой с каждым шагом все трудней, с каждым шагом все трудней виноватого искать: в мягкой кукольной пыли, в темной сутолоке речной, в бормотании ключа нашей жизни заводной. Скоро кончится завод, распрямив пружины сталь, кукла встанет, не дойдет, утопив гляделки в даль. Молчаливая как танк, остановленный снарядом, встав, не дрогнет. И искать виноватого […]