У моей близкой подруги обгорел сын на Украине, она была далеко, а я как раз рядом, она попросила зайти к нему. Приехала, поднимаюсь на этаж, в саму реанимацию не пускают, там только окошко и две медсестры. Впереди очередь — две женщины, первой выносят какие-то вещи, посуду.
Она спрашивает: «Как же так!?»
Медсестра убегает, возвращается со стаканом воды.
Она пьет воду, как бы успокаивается. «Но ведь мы же вчера звонили! Как же так!?»
Медсестра берет стакан, убегает и снова возвращается. Эти стаканы какие-то ритуальные.
«Как же так?!»
Я чувствую себя здесь настолько лишней, что стараюсь забиться угол, чтобы как-нибудь не помешать, не ранить своим видом.
В конце концов, выходит доктор — уставшая измученная женщина.
— Вы поймите, они за пять минут тяжелеют.
— Но ведь мы же вчера звонили. Как же так?!
— Они за пять минут тяжелеют и уже ничего нельзя сделать.
— Как же так!?…
Женщину уводят куда-то исполнять какие-то необходимые формальности.
Следующая называет какую-то фамилию, ей отвечают.
«Как же так?!»
Тут я понимаю, что здесь мне могут сказать все что угодно.
С этой мыслью дожидаюсь своей очереди, называю фамилию сына подруги, мне отвечают.
— Подождите врача, он сейчас подойдет.
Значит вот так… Но между жизнью и смертью такая тонкая грань.
Страницы
Рубрики
Архивы