Нам, любимая, с тобой с каждым шагом все трудней, с каждым шагом все трудней виноватого искать: в мягкой кукольной пыли, в темной сутолоке речной, в бормотании ключа нашей жизни заводной. Скоро кончится завод, распрямив пружины сталь, кукла встанет, не дойдет, утопив гляделки в даль. Молчаливая как танк, остановленный снарядом, встав, не дрогнет. И искать виноватого […]
Этот дворец по заказу графа Воронцова построил один англичанин, фамилию которого я тут же забыл. Парк вокруг дворца устраивал немец, которого я тоже не припомню. Так ли это важно? Важно то, что деньги графа были потрачены, на нечто такое, что дороже денег. Итак, деньги и понимание как их потратить русские, рыцарские легенды, воплощенные в дворце […]
Иссиня-черный флаг — небо меняет курс. Флаг без креста и без знака чист непреклонен как грусть. Море — зыбь твердых круч, мыслите мачта чертит. Ангел здесь сбросил ключ, от бездны, где заперты черти. Небо меняет курс, и мачта очертит круг, черной воронки круг в вихре слепящей пены. Мы отправляемся в путь, в далекое плаванье, друг. […]
Закат и сумерки — тревогой приходящий пульс ежесуточный. Удары сердца мира. И солнечная дымная порфира оставлена на облаке летящем. Владыка спать ушел и воскресают стремительные звездные плевки и запахи травы, и мотыльки в огне погибнуть к свечке прилетают.
Это голая статика смысла — грибы уроды штурмуют город. Голое сердце на расстоянии выстрела, если хоть кто-то в омут, я самый первый в омут. Серые губы карликов, белые зубы крыс, алые губы заката шепцут: «Испепелись». Город проклятый солнцем, высохший как песок, на расстоянии выстрела, твердый как сталь висок. Бегство света от тени в плетках пристрелянных […]
Прекрасный вечер в цирке. Клоунада лицом к лицу, при минимуме грима. И балерины алая помада, с улыбкою, как смерть неумолима. Над кругом, в куполе, стальные тросы тонки дрожь музыкальная их пробует незримо, но стриженые лают собачонки и стерегут твой шаг неповторимый. Душа, ты с долей унизительною в ссоре. Неотразимая, ты разбиваешь отражение, но веер безошибочный […]
Весною земля холодна как мертвец, в ней корни как кости в гробу, снега на ней — саван истлевший. Чернец, зачем ты мне шепчешь: «А вдруг?» Вдруг листья воскреснут? И сон — эта тьма? И неба решителен суд? И речка откроет свой бег? И зима лишь вечное прячет под спуд? Чернец, ты сказал мне, что Бог […]